Спецназ князя Дмитрия - Страница 28


К оглавлению

28

– Ехала сюда, думала – жонкой верной буду. А ты меня в монашку обращаешь, то и дело одна в доме остаюсь…

– Не волен я в своих желаниях, Аленушка! – коснулся губами ее лба муж. – Служил бы лишь тебе, но князь тоже своего требует.

– Да понимаю я все, ладо! Привыкла уже за мужика здесь все дела вершить. Теперь хоть Федька подсобит.

– А где, кстати, он?

– Со своей Фатимой в Коломну в храм поехал. Договориться хочет с игуменом, чтоб окрестили ее, да на Красную Горку свадьбу сыграть.

– Чё, так невтерпеж? – хмыкнул Иван.

– А ты и не видишь, лунь слепой, что девку уже на соленое тянет? Затяжелела она, уж скоро три месяца как стельной отгуляла. Без тебя, выходит, дитя принимать буду.

– Ничё. Главное, чтоб род наш не прерывался! Этому еще отец меня в свое время поучал. Кликни девку, пусть на стол накрывает. Вечерять пора.

Федор и Фатима вернулись из Коломны в следующий полдень. Иван в это время сгружал вместе с холопом привезенный стожок сена. Он глянул встречь низкому солнцу на сына и невольно залюбовался его молодецкой фигурой, радостным лицом, легкой татарской манерой сидеть на лошади. Фатима на улыбку милого отвечала белизной своих молодых зубов, на его блеск глаз светлым лучиком своих. Отец вспомнил теперь уже давнюю молодость, жаркие встречи возле подземного тверского хода с боярышней Аленкой, бешеный стук сердца в груди и неуемное желание обладать сладким девичьим телом. Тоска по безвозвратно канувшему в леты сдавила его сердце. Воткнув двузубые деревянные вилы, он шагнул навстречу молодым:

– Солнышко с собою привезли, ребятки! Значит, Господь вам обоим благоволит. Слезайте, ступайте в дом, щей похлебайте с дороги. Илья коней выгуляет.

Уже много позже, когда затеплили одну большую свечу, отец рассказал сыну о грядущих переменах в судьбе обоих. Федор выслушал молча, лишь в конце спросил:

– А замогу я вместо тебя, отец?

– Заможешь. До свадьбы со мной будешь постоянно, я тебе все покажу и разъясню. В Москву съездим, рыбу сдадим, с ключником познакомишься. Лужки вместе проведаем, глянем на старосту да на смердов. Справу ратную у мужиков проверим, чтоб все наготове было.

– Наготове? Против кого ратиться собрались бояре?

– Мыслю, что против Суздаля. Если Андрей брата поддержит да мелкие князья Дмитрия нашего не признают – быть крови!

Глава 8

Дмитрий Константинович Суздальский, все еще считавший себя Великим князем Владимирским, рвал и метал. Он никак не хотел примириться с мыслью, что Алексий отнял у него высшую власть на Руси в пользу одиннадцатилетнего несмышленыша, что громадные деньги, потраченные в Орде, пропали втуне. Ратным, стоявшим во Владимире, он срочно выслал подмогу, собрав всех, кто был под рукой. Против Москвы этого все же было мало, и Дмитрий бросился искать союзников в предстоящей нелегкой борьбе. Первым он посетил своего брата Андрея Нижегородского.

Андрей не зря в свое время отказался от ярлыка великого хана на великое княжение в пользу брата. Он был трезвомыслящим, очень расчетливым и дальновидным политиком. Нижегородец прекрасно понимал, что за годы правления князей Калиты, Гордого и Красного в Москве образовался мощный кулак бояр, разбогатевших на тех землях и готовых драться за свои земли и за своего князя до последнего. Московская казна и их собственные накопления на порядок превосходили богатства любого иного русского княжества. В период, когда в Орде главным фактором борьбы за власть стало серебро, это было немаловажно. Андрей предвидел, что переход великокняжеского трона от Москвы к Суздалю или иному другому городу – явление временное, за которым неминуемо последуют новая борьба, новые потери, траты, разорения.

Оттого на горячие просьбы брата Дмитрия дать ему в помощь нижегородский полк Андрей ответил решительным отказом.

– Я не вижу смысла зря лить русскую кровь! – заявил он. – Это на руку только Орде или Литве. Нужно Русь крепить, чтобы сделать ее сильной и сохранить для потомков, а ты ее желаешь лишь расколоть и ослабить. Москва давно уже, еще при батюшке нашем, выиграла спор за право называться первым княжеством, и не нам теперь что-то менять. Меня устраивает та власть, которую я имею. Если тебя нет – твое дело! Раз княжества своего не жаль – наводи на него рати и разорение!

– Я и без тебя окорочу Алексия!! – запальчиво крикнул Дмитрий.

– С кем же это? Малые князья не пойдут, они не решатся потерять все, если ты проиграешь.

– Я к Ольгерду немедленно сам выеду! Заключу с ним союз, пообещаю Можай, Волок Ламский, Медынь, если он поможет захватить земли Дмитрия. Мы просто поделим их пополам! Запад к Литве отойдет, восток к Суздалю.

Андрей не выдержал. Вскочив, он схватил брата за отвороты опашня, неистово тряхнул и прорычал:

– Отцы и деды Русь собирали по крохам, а ты хочешь ее располовинить да литвину отдать?! Знай, что в этом случае я своих воев под московский стяг приведу! Сам буду просить Дмитрия, чтоб у Мюрида татар против тебя, Каина, просил! Места тебе на землях отца не оставлю!!

Нижегородский князь приподнял оторопевшего брата в воздух и с силой отшвырнул в сторону. Отошел к столу, прямо из братины выпил темного хмельного меда. Затем вдруг неожиданно для Дмитрия улыбнулся:

– К Ольгерду, говоришь? Этот литвин поумнее любого из наших князей будет! Зачем ему рати свои на наших полях трепать невесть ради чего, когда Киев и вся Подолия сами к нему в руки упасть готовы. Он с Любартом полки литовские и русские к южным границам Литвы сейчас стягивает. У татар нестроение, разбить их большого труда литвинам не составит. Год, самое большое два, и Литва вдвое к югу расширится. Не-е-ет, Ольгерд над тобою сейчас только посмеется! Езжай, братец, езжай!

28